Проза Островского "Гроза"
Отчего люди не летают!
Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы?
Знаешь, мне иногда кажется, что я птица.
Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь.
Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела.
Попробовать нешто теперь?
Нет, я у вас совсем завяла
Такая ли я была!
Я жила, ни об чём не тужила, точно птичка на воле.
Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю
Знаешь, как я жила в девушках?
Вот я тебе сейчас расскажу.
Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собой водицы и все, все цветы в доме полью.
У меня цветов было много- много.
Потом пойдём с маменькой в церковь, все и страницы- у нас полон дом был странниц да богомолок.
А придём из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать, где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдёт.
Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю.
Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!
А здесь всё как будто из под неволи.
И до смерти я любила в церковь ходить!
Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится.
Точно как всё это в одну секунду было.
Маменька говорила, что все, бывало смотрят на меня, что со мной делается!
А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идёт, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют.
А то, бывало, девушка, ночью стану- у нас тоже везде лампадки горели- да где нибудь в уголке и молюсь до утра.
Или рано утром в сад уйду, ещё только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чём молюсь и о чём плачу; так меня и найдут. И об чём я молилась тогда, чего просила -не знаю; ничего не надобно , всего у меня было довольно. А какие сны мне снились, Варенька, какие сны!